Криптографические приключения: таинственные шифры - Страница 34

Но дом был закрыт, а я не хотел никому показывать, как папа открывал дверь. Впрочем, был еще один способ, который я изучил, пока отец был занят дешифровкой послания из музея.

Мы с Катей подошли к воротам, ведущим во двор дома, я осторожно просунул руку в небольшую щель и повернул щеколду. Ворота открылись. Мы подошли к двери, которая со двора вела в сени, но она тоже была закрыта. Я попросил Катю подождать, а сам полез под стреху дворовых построек. Прямо под крышу вела лестница, так что я просто воспользовался ею, но потом мне пришлось вскарабкаться на шиферную крышу, а с неё нырнуть под самый конёк крыши.

Я оказался на чердаке. Там было темно так, что можно глаз выкалывать — никакой разницы. Но тут я вспомнил про смартфон у себя в кармане и воспользовался фонариком. Было пыльно, вокруг лежали стопки старых газет. Я поводил фонариком из стороны в сторону и тут же нашёл несколько книг. Это обрадовало меня — теперь спускаться в дом не было никакой нужды.

Так что я полез наружу, чуть было не уронил смартфон, сбросил вниз найденные книги и, наконец, вылез сам. Это было намного тяжелее, чем залезть туда, но я выкарабкался.

Катя сидела внизу на табуретке и листала какие-то книги. Я удивился, потому что книги с чердака сбросил с другой стороны дома и за ними надо было ещё сходить.

— Где ты их нашла? — только и спросил я.

Катя улыбнулась и кивнула на дверцу какого-то вмонтированного в стену шкафа. На ней была полустёртая выцветшая надпись: «КИНОФОТОЧУЛАН». Открыв дверцу, я нашёл только пару старых кастрюль, стопку перевязанных бечёвкой тетрадей и какой-то странный агрегат с кнопками и вылезшей наружу как кишки электроникой. Тетради я вытащил, а агрегат оказался очень тяжёлым, грязным и пыльным, а потому я бросил его назад.

Мы вернулись на огород и аккуратно закрыли ворота, потом подобрали книги, которые я выкинул с чердака, и вернулись в берёзки, где нас ждали велосипеды. Теперь нам не терпелось доехать до дома, чтобы изучить наши находки. Особенно нас интересовала стопка тетрадей, а я так вообще испытывал стойкое чувство дежавю из-за этой находки.

Вернувшись к тётушке, мы расположились у меня в амбаре и начали разбирать свои находки. Первым делом разложили книги. Среди них оказались учебник по химии и учебник по истории для шестого класса, причём этим учебникам было больше лет, чем нам с Катей вместе. Я отложил их, чтобы потом посмотреть более внимательно и сравнить с тем, чему нас учат в школе. Потом я нашел толстенную книгу под названием «Тихий Дон» и решил, что её-то мы и будем использовать для обучения. Ещё пара книг была совсем неинтересная — сборники докладов с каких-то съездов партии.

Затем мы перешли к тетрадям. Я нетерпеливо сдул пыль, разорвал бечёвку и разложил все тетради перед нами. Пара тетрадей была подписана: «Русский язык» и «География». Открыв их, я увидел, что это чьи-то ученические тетради — либо моего деда, либо кого-то из его многочисленных братьев или сестёр. В других тетрадях были бесчисленные столбцы чисел. Я было подумал, что это какая-то шифровка, и сердце моё ёкнуло, но потом мы разобрались — у всех чисел всегда было по две цифры после десятичной точки, а в верхних строчках иногда встречались подписи на обычном русском языке. Я вспомнил, что дед Трофим служил в сельской конторе бухгалтером, так что, скорее всего, это были его бухгалтерские книги.

Но на одной из тетрадей была надпись: «Дневник. Лето, 1984». Это меня очень заинтересовало. Отцу в тот год ещё не исполнилось семи лет, так что это вряд ли его дневник. Я открыл тетрадь и увидел, что она исписана мелким аккуратным почерком. Я прочитал несколько записей — кто-то рассказывал, как он впервые был на сенокосе, как участвовал с Трофимом Ивановичем в работе с пчёлами и нашёл ёжика. Получается, этот дневник не мог принадлежать моему деду или кому-то из других детей прадеда Трофима. В этом надо разобраться.

Катя спросила:

— Ну что там?

Я пожал плечами и ответил:

— Чей-то дневник, но точно не моего отца и не моего деда. Тот, кто писал этот дневник, называл деда Трофима по имени и отчеству, а, значит, они были мало знакомы. Надо дождаться отца и спросить у него. Возможно, что эта находка будет очень ему интересна.

Остальные тетради вместе с учебниками и бесполезными книгами я вновь перевязал бечёвкой и убрал на полку в амбаре. Так они переместились из одного места, где лежали десятки лет, в другое, где пролежат ещё столько же. У меня в руках остались только «Тихий Дон» и дневник неизвестного человека за 1984 год. Дневник я убрал в свою рабочую папку, а книгу положил перед Катей.

Итак, мы начали наше новое занятие. Я сказал:

— Как ты думаешь, можно ли использовать вот эту книгу в качестве ключа для шифрования?

Катя взяла «Тихий Дон» и начала листать. Надо сказать, что в этом издании даже не было иллюстраций, только несколько сотен страниц текста. Так что она быстро пролистнула весь томик и положила его назад, сказав, что в этой книге нет ничего, что напоминало бы ей о шифрах.

— Скажи мне какую-нибудь фразу, которую ты хотела бы зашифровать при помощи этой книги.

Катя подумала и сказала:

— Мы с Кириллом друзья.

Я улыбнулся и принялся за дело. Через несколько минут в моём блокноте красовалась последовательность чисел: 25 13 7 76 5 28 1 2 17 6 35 14 18 22 21 50 4 27 74 19 20 67 48 15 3 41 30 56 31 8 55 9 22 46 34 11 12 13 32 33 34 10 88 33 23 80 38 27 79 39 26. Я показал её Кате, весьма довольный собой, ведь мне удалось зашифровать послание так, что ни одно число не повторялось.

Катя взяла шифровку и долго всматривалась в неё. Потом взяла книгу, начала её листать, но, похоже, у неё ничего не получалось. Тогда я сказал: