Криптографические приключения: таинственные шифры - Страница 22

Катя ответила, что она это уже давно поняла. Тогда папа продолжил:

— Дешифровка текстов, зашифрованных при помощи пропорциональных шифров, — это очень сложное дело. Особенно если в шифрограмме небольшое число символов. Иногда такие шифрограммы вообще не удаётся взломать. Тактика работы с пропорциональным шифром основана на подборе вариантов букв. Учитываются не только частоты отдельных букв алфавита, но и частоты сочетаний из двух, трёх и даже большего количества букв. Очень полезно для дешифровки пропорциональных шифров наличие в шифрограмме известных слов или словосочетаний.

После этого папа рассказал ещё много интересного о пропорциональных шифрах. Он долго говорил об истории их разработки и применения в Европе и у нас. Наконец он завершил занятия, и мы с Катей разъехались на обед, нагруженные массой новой и интересной информации.

* * *

Между тем плот на Гаретом должен был напитаться водой. Вечером того же дня мы решили испытать его. Мы поехали к водоёму и увидели, что плот всё так же качается на волнах, принайтовленный к жерди. Папа привёз с собой ещё несколько пустых бутылей и засунул их внутрь плота. Он и так нормально держался, но лишние бутыли точно не помешают.

Я вступил на плот, и он даже не покачнулся. На него взошла Катя, а потом папа, и только под папиным весом плот закачался на водной глади. Но он был всё так же абсолютно устойчив. Папа сказал, что возможно, с этого плота можно даже нырять, и он не перевернётся. Ещё папа сказал, что надо бы приделать к плоту вертикальную жердь с перекладинами, чтобы можно было заплывать на глубину и прямо на плоту раздеваться и вешать одежду на перекладины. Это решили сделать в следующий раз.

Как отец и предполагал, доски набухли от влаги и расширились. Верхняя палуба была почти ровной, и на ней даже не было воды. Солнце уже нагрело доски, стоять становилось тяжело. Мы решили искупаться.

Катя не смогла перебороть свой страх перед пиявками, но мы с папой не испугались и нырнули в воду. Вечером она действительно была как парное молоко. Мы немного поплавали и вернулись на плот. Взбираться на него было непросто: мне пришлось навалиться животом на верхнюю палубу, подтянуться и заползти на плот. Поваляться на горячей палубе после купания было одно удовольствие. Но сначала папа осмотрел меня со всех сторон: это была мера предосторожности против пиявок. Потом я осмотрел его. Папа сказал, что пиявки могут прицепиться к спине, насосаться крови и отпасть, когда мы будем уже далеко от воды. При этом оказаться на суше им не страшно, потому что они чуют воду и ползут к ней.

В общем, теперь купальный сезон был открыт по-настоящему. Папа сказал, что в погожие дни мы можем приезжать сюда купаться несколько раз на дню. Так мы и решили. Мы проводили Катю домой и уехали к себе. Вечером папа попробовал продолжать разговоры о науке и шифрах, но я слишком утомился. Он поворчал и ушёл за свой компьютер.

Глава 7

Утром Катя приехала даже без вызова. Мы еще не успели позавтракать, и отец пригласил её попить с нами чаю. К чаю было печенье и конфеты. Я подкладывал Кате сладости и смотрел, как она их уплетает.

Приехала она так рано потому, что боялась пропустить что-то интересное, как получилось вчера. Мы закончили изучение пропорциональных шифров, и теперь можно было приступить к расшифровке тайного послания из Моршанского музея. Но я совершенно не представлял, как это можно сделать. Пока что я думал только о частотном анализе.

Мы перешли в наш штаб и расположились на скамейке. Я спросил:

— Папа, как можно получить частоты для сочетаний из двух символов? Ты мог бы написать программу, которая их посчитает?..

Внезапно из штаба раздался долгий сигнал телеграфа. Он звучал и звучал, не прерываясь. Папа посмотрел на Катю, та только пожала плечами. Тогда он вскочил и сказал, чтобы я быстро бежал в берёзки и открывал калитку. Сам он бросился в штаб. Катя ошалело смотрела на нас.

Я побежал, кинув все свои заметки прямо около скамейки. По виду отца было понятно, что он не шутит, но я не мог понять, что происходит. Когда я убегал, телеграф так и продолжал трезвонить. Я добежал до берёзок и обернулся. Папа на машине уже ехал в мою сторону, и я стал быстро освобождать выход. Я все успел вовремя, но очень запыхался и не мог прийти в себя. Машина подъехала, отец крикнул, чтобы я быстро садился. Я даже дверь не успел закрыть, как он рванул с места.

Мы погнали по деревне. Я и представить не мог, что на этих ухабах и поворотах можно выжать из машины такую скорость. Через несколько минут мы были около Катиного дома. Папа выскочил из машины и ринулся внутрь. Когда мы вбежали в дом, Катя вскрикнула. Бабушка лежала с закрытыми глазами, ее рука сжимала приёмное устройство телеграфа, но палец уже отпустил кнопку.

Отец приложил пальцы к шее старушки, потом стал прощупывать пульс на запястье. Затем он крикнул нам, чтобы мы бежали вперед и широко открыли все двери на пути, в том числе и в машине. Сам он схватил бабушку на руки и двинулся за нами. Он попытался осторожно положить её на заднее сиденье, но получилось это кое-как. Потом он сказал:

— Садитесь оба на переднее, быстро!

Катя была бледная, но, похоже, не до конца понимала, что случилось. Впрочем, я тоже не понимал. Папа опять рванул по просёлочным дорогам, и на этот раз мы мчались в какие-то дебри. Альдию мы проскочили минуты через три, еще через пять показалось другое село, но мы опять проехали мимо.